Ежегодно в первом квартале практически каждый профсоюзный работник в череде общих дел, задумывается о ситуации с численностью профсоюзного движения. Этому очень способствует оформление ежегодных статистических отчетов. Этот год не стал исключением. И мы позволим себе ненадолго прервать рассмотрение проблем небюджетного сектора экономики Псковской области, чтобы немножко осветить вопросы мотивации профсоюзного членства.

Вопрос о «мертвых душах» в профсоюзах уже рассматривался на сайте Псковского облсовпрофа. Основные факты «кому это надо» были изложены. Сегодня мы попробуем определить, что же надо в профсоюзах, или от профсоюзов, вполне конкретным живым людям.

Ситуация в российском профсоюзном движении складывается, как всегда в России, весьма специфическая. Своеобразие её заключается в том, что помимо общемировых циклов развития общественных систем, при которых число членов профсоюза то уменьшается, то увеличивается, в зависимости от политических и экономических факторов, на российские профсоюзы продолжают воздействие центробежные силы «большого взрыва» 1991 года. Рассмотрим это конкретнее. До 1985 года, до апрельского Пленума ЦК КПСС, избравшего на пост Генерального секретаря М.С. Горбачева и определившего основные направления того, что позднее будет названо «Perestroika», подавляющее большинство работников всех отраслей СССР состояли в профсоюзах. Мотивов этого было несколько:

– профсоюзы, являясь частью общественно-политической системы советского государства, участвовали в распределении, так называемых «общественных фондов потребления», которые складывались из специальных отчислений от доходов предприятий государственной и колхозно-кооперативной собственности;

– профсоюзы обеспечивали своим членам вполне конкретные блага (не только материальные), существенно превосходившие в оценочном плане те взносы, которые уплачивал член профсоюза;

– «так принято», это тоже существенный мотив в государстве, провозглашавшем приоритет общественного над личным; и, наконец,

– «никто и не спрашивал», прибыл на предприятие, учреждение, устраиваться на работу, или проходить профессиональное обучение, оформляй два заявления, о приеме на работу (учебу) и о вступлении в профсоюз. Не хочешь – не пиши, оба.

Естественно, что в этой системе подавляющее число членов профсоюза представляли собой пассивную массу, которая «делала, как все». И к 1991 году, не смотря на все политические потрясения в стране, которые порождали новые партии, новые общественные движения, как половодье поднимали со дна муть и грязь, значительная часть работников по инерции оставались членами профсоюза. Конечно, были и такие, которые на волне «свободы» выходили из профсоюза, порывая с «социалистическим прошлым». Были «идейные», пытавшиеся создать нечто новое. Но, повторимся, значительная часть работников, особенно на предприятиях, возглавляемых «красными директорами», продолжая работать, оставалась в профсоюзах. Однако «либерализация экономики» и распад СССР, разрушивший значительное количество хозяйственно-экономических связей, а позднее и «прихватизация», осуществляемая зачастую «новыми русскими» с целью немедленной распродажи оборудования «на металлолом» и извлечения сиюминутной выгоды, привели к массовому закрытию предприятий, или значительному сокращению работников на предприятиях. Появляются «челноки», которые чаще всего занимались «семейным бизнесом», перепродавая привезенные из-за границы товары. Естественно, что в этой среде, среде «дикой конкуренции», само понятие «профсоюз» не возникало. В это же время в стране начинают появляться «новые отрасли», или «новые компании», в значительной степени связанные с иностранным капиталом. Здесь уже работодатели умышленно препятствовали созданию профсоюзных организаций. А работники, ошалевшие, как весенние зайцы от «счастья» работать в «фирме», на фоне общегосударственной неразберихи, готовы были забыть о своих правах. «Пусть рабочий день 10-12 часов, но зато «фирма» процветает и хозяин, даже, иногда дает премию. О какой профсоюзной мотивации здесь может идти речь?

После «дефолта» 1998 года российская экономика потихонечку стала стабилизироваться. Не уничтоженные предприятия продолжали работу. Иногда, даже, увеличивая число работников. В этой среде стало меняться и самосознание части работников. Они начали понимать, что в одиночку противостоять в отстаивании своих прав системе эксплуатации, создаваемой работодателями, они не могут. Стало зарождаться классическое профсоюзное сознание. Тем более, что к этому времени государство окончательно избавилось от включения общественных организаций в структуры распределения «благ». Профсоюзы перестали выполнять функции социального страхования, социального обеспечения. ФНПР «де-юре», превратилась в простую общественную организацию, чего-то там от кого-то защищающую. Естественно, что «де-факто» ФНПР до сих пор является самой массовой организацией в стране. И это заставляет «социальных партнеров» искать возможности ослабить профсоюзы.

Так вот, вернемся к мотивации. С этого момента в мотивации членов профсоюзов проявляется более широкий спектр, чем в период СССР или период его распада. Хотя и сохраняется значительное число «инерционных» членов профсоюзов, которые состоят в них потому, что так было, но проявляются и новые стремления.

Во-первых, как уже упоминалось выше, появляется определенная группа «идейных борцов за права работников». Они стремятся объединиться, что бы эффективнее добиваться повышения заработной платы, улучшения условий труда. Это самая боевая часть членов профсоюза и их мотивация является самой правильной (хотя не совсем то слово для определения). Именно им присущи профсоюзные принципы «единства, солидарности и справедливости».

Во-вторых, продолжает существовать группа «профактива», которая использует профсоюзы, как стартовую площадку в своей карьере. Эта категория была и во времена СССР. Профсоюзная активность дает возможность обратить на себя внимание «сильных мира сего», которые иначе могут и не взглянуть в вашу сторону. Т.е. путем профсоюзной активности такие граждане ловят шанс оказаться «в нужное время, в нужном месте». Чаще всего ничего иного от профсоюзов им и не надо. Ради своей карьеры они готовы «развивать бурную деятельность». Но, при этом ради «карьеры» они способны и предавать не только идеи профсоюзов, но и тех людей, которые им помогали в их становлении. Зачастую именно такие, уйдя от «официальных» профсоюзов, создают разные «альтернативные» «компашки».

В-третьих, существуют люди, стремящиеся получить от профсоюза конкретную материальную выгоду. Как пример: «У меня маленькие дети, профсоюз обеспечивает их новогодними подарками, у меня есть возможность оздоровить их летом за счет профсоюза». При этом такие люди с легкостью выходят из профсоюза, когда дети достигают возраста «без подарка» и снова бегут вступать в профсоюз, если их дети могут получить некоторые льготы при обучении в высших учебных заведениях. Такой потребительски мотивированный член профсоюза чётко просчитывает, сколько конкретно он получит «прибыли» от вложенного рубля членских взносов. Такие члены профсоюза не сделают лишнего шага на акции солидарных действий. Либо, по примеру массовки многих политических движений, просчитают, сколько им ДОЛЖНЫ заплатить, за участие в профсоюзной акции. К сожалению, эта категория достаточно заметная в профсоюзах и оказывающая негативное влияние на категорию «инертных членов профсоюза».

Можно выделить и другие группы профсоюзных членов по их мотивации, но они менее значительны по своей численности, чем указанные выше и мы их оставим за рамками нашего разговора.

Таким образом, профсоюзное движение в современных условиях, только тогда будет реальной силой, когда в нем будет достаточно много «идейно мотивированных» членов. Однако это понимают и «социальные партнеры», которые любыми способами стремятся изолировать «идейных» от основной массы работников, заменив их на «карьеристов», или «потребителей». Будем бдительны?

 Заместитель Председателя Псковского областного совета профессиональных союзов 

Андрей Хришкевич